на вечное поселение, а может и смерть. С ним и пресеклась ветвь Белёвских удельных мурз, детей то у него нет. В княжестве пока правит стрелецкий сотник Ерш. А самого княжества больше нет, оно стало землёй Московского хана Ивана. Скажи мне, почему преследовали тебя, если ты смелый воин и сражался со мной под Судбищем. Зачем схватили Белёвского правителя и увезли, если вы честно служили Московскому хану. Может, вы воры или предатели? – хитро спросил правитель орды.
– Мне нечего сказать! Вины за мной нет, – ответил боярин.
– Можешь не отвечать. Толмач прочёл мне грамоту. А перстень с тамгой принадлежит древнему роду мурзы Чета, нукера хана золотой орды Узбека, десятого сына Менгу-Тимура, правнука Чингисхана, основателя империи. Этот мурза перешёл с разрешения великого правителя на службу к Московитам, сопровождая сестру Великого хана, ханшу Кончаку, которую отдали в жёны Московскому князю. Ханша Кончака в 1318 году вышла замуж за Московского, Новгородского и великого князя Владимирского Юрия. Который получил высокий титул «Гургана» – зятя Чингисхана. Ты слышал об этом? – тихо и внимательно уточнил хан.
– Про ханшу Кончаку никогда не слышал. Мне известно, что у князя Московского, Новгородского и великого князя Владимирского Юрия, жену звали Агафьей. Про перстень с тамгой и грамотой недавно узнал от отца, – ответил боярин.
– Да, великую ханшу Кончаку, в крещенье в вашу веру, назвали Агафья. Но она умерла в этом же году, возможно от отравления. Но мы не об этом сегодня говорим. Если перстень принадлежит тебе, это значит, что в тебе течёт степная кровь великих воинов. Но я проверю, правда ли написана там или ложь. Я предлагаю тебе службу, боярин. Сделаю тебя баскаком, моим доверенным лицом, в Туле и Белёве, а также в других городах по округе. Согласен?
– Нет Хан. Да ты ещё и не взял к себе в улус ни Тулу ни Белёв и вряд ли возьмёшь. Уже три года гоняем твою орду по Тульским и Белёвским болотам, а ты всё надеешься на победы? – ответил без раздумий Тищенков.
Хан невозмутимо что-то сказал одному из мэнетайонов и отвернулся от Тищенкова. Нукеры, взяв его за руки вытащили из юрты. Неделю стояла ставка Хана в Белгородье, всё это время Георгий провел в подземной тюрьме, яме-зиндане накрытой стволами деревьев по верхнему краю. Шесть раз ставка меняла места расположения, оставаясь на стоянках по десятку дней, пока не дошла до Азака,[34] города на море. Там пленных ждали перекупщики рабов. Основными рынками по продаже ясыря был в Кефе и Керш, но отдельные рабовладельцы выходили на встречу передвигающейся орде, чтобы приобрести наиболее ценных пленных по самой дешёвой цене.[35] Тем более, что Московиты были нежелательным «приобретением» в силу их непокорности, свободолюбия и постоянного желания сбежать. Такой вывод сделал Георгий, подслушав разговор воинов. Везде на новых стоянках, для Тищенкова отрывали новые ямы-зинданы. Около четырёх месяцев длился путь в Крымский юрт, всё это время он провёл в земляных ямах. При переходах его привязывали к повозке, на длинной верёвке и он шёл за ней со связанными впереди руками, без обуви, которая порвалась после первых двух переходов, под охраной отдельного конного война. Остальные пленные из ясыря двигались отдельно под охраной, всего человек сто мужчин и женщин. Несмотря на разгром под Судбищем, во время набега некоторым отрядам удалось захватить в плен жителей деревень и сёл, располагавшихся по пути движения орды. Обычно, когда основные силы орды участвовали в сражениях, отдельные специально назначенные отряды рыскали по округе, устраивая облавы на жителей этих местностей, хватая в полон людей, убивая непокорных, грабя жилища и уводя скот. Видимо, так было и в этот раз. Теперь пленных вели в рядах, по десять человек, связав им сзади руки кожаными ремнями и набросив на шеи верёвки в виде петель, скрепив между собой. В дороге несколько десятков человек были убиты по причине упадка сил и заболеваний, а также за попытку побега. Судьба этих бедных людей, попавших в полон, была не радостна. Их должны были разделить поровну между всеми, кто принял участие в их захвате по жребию, отдав определённую долю хану. Затем часть из них продадут в рабство разным перекупщикам, в том числе из Османского Султаната, для различных работ и увеселений. Многих оскопят и поставят клейма. Кормили его, в отличие от остальных, на удивление хорошо, однако одежда пришла в негодность, обувь порвалась. Все четыре месяца он не мылся, тело покрылось грязью, волосы отросли, он превратился в грязное существо со спутанными волосами и нечеловеческим запахом. Ни одного раза с ним никто не заговорил. Естественные надобности пришлось справлять там, где находился. Боярин стойко переносил все тяготы, что бы не сойти с ума, посвящал всё время воспоминаниям и молитвам, размышлениям о побеге. Только одно его беспокоило, отсутствие сведений о семье. В Азаке всех пленных выстроили в ряд для показа перекупщикам, последним поставили и Тищенкова. Это не соответствовало нравам и порядкам, принятым в орде, так как за воина такого ранга как Тищенков можно было просить хороший выкуп. Перекупщиков было двое, один совсем молодой, а второй постарше. Может, отец с сыном. В сопровождении слуг они ходили вдоль людей внимательно их осматривая и проверяя здоровы ли они. Одежда выдавала в них купцов с Султаната. Скорее всего, они искали себе рабов для каких-то ремесел и производства товаров. Перекупщики-купцы были веселы и жестоки, по их приказу отдельных, выбранных ими, пленных раздевали почти до нага для осмотра с разных сторон, заставляли приседать и совершать движения. Каждого из выборных пленных они стегали кнутом-камчой, чтобы понять насколько тот вынослив и чувствителен к боли, проверяли зубы. Проходя мимо одного из пленных, один перекупщик, тот который выглядел совсем молодым, со всей силы ударил стоявшего напротив него старого кряжистого мужика камчой по лицу, выбив ему глаз, тот плюнул ему в лицо, согнувшись от боли. Оскорблённый его действиями купец ударил пленника ножом в сердце и весело засмеялся, после того как тот упал на землю. Надсмотрщики озлобились и двинулись к купцу, но старший перекупщик поднял руку в верх, что-то сказал, затем достал несколько монет и вложил их в руку старшего надсмотрщика. Подошла очередь боярина Тищенкова подвергнуться унизительной процедуре осмотра.
– Этот пёс очень здоров, несмотря на долгий путь. Жалко, что он Московит, но я куплю его, – сказал на тюркском один из перекупщиков, надсмотрщику и ударил Тищенкова несколько раз наотмашь, по телу и лицу, камчой.
Георгий не стерпел оскорбления, даже ордынцы не позволяли себе избивать его. Они относились к нему как к военному пленнику, как к военной добыче, но без лишних унижений. Все эти месяцы он жил в тяжелых условиях, но никто ни разу не ударил его, пользуясь его беззащитностью. Пользуясь тем, что он стоял с завязанными руками впереди, а не сзади как у остальных, он нанёс жёсткий удар под подбородок купца. Тот упал на спину прямо в грязь, под хохот надзирателей и тайные улыбки пленных. Вскочив купец вновь схватился за камчу, что-то злобно закричал. К нему на помощь уже бежал его сопровождающий, перекупщик рабов с целью забить пленного боярина до смерти, но руку купца жестко поймал Сюн-суус, тот самый, который пленил Тищенкова. Он что-то сказал купцу на незнакомом диалекте, тот гневно посмотрел на Георгия, плюнул в его сторону и пошёл обратно вдоль ряда пленных, жестоко стегая камчой тех, которых он уже приобрёл как товар.
По прибытию в столицу орды, город Бахчисарай, дворец-сад, Тищенкова так же посадили в тюрьму, но она уже была другой. Подвальной, со стенами из камня и маленьким окошком вверху, под потолком. Через это окно слабо проникал свет и воздух, поэтому не зависимо от времени суток было темно. Нельзя сказать, что Георгий смирился с судьбой, он каждый день думал о побеге, внимательно наблюдая за охраной, но возможностей не было. Прошло больше трёх месяцев, в один из дней за ним пришли три воина и приказали выйти из тюрьмы. Они отвели его